Книга Швейцарец. Лучший мир  - Роман Злотников

Алекс сидел на открытой террасе отеля «Шато гуч», являвшегося одной из визитных карточек Люцерна, и рассеянно пялился в планшет, на экране которого красовалась не очень хорошая фотография дородного пожилого мужчины с напряжённым взглядом. Рудольф фон Зеботендорф – мистик, оккультист, суффист, каббалист, алхимик и нумеролог. Да уж, гремучая смесь. Ярый антикоммунист и создатель общества «Туле», из стен которого вышли и Национал-социалистическая немецкая рабочая партия, основанная двумя членами этого общества – Карлом Харерером и Артуром Дрекслером, и «Аненербе» – организация, являвшаяся главным разработчиком всей нацистской идеологии. Человек, создавший «Фолькише беобахер» – главный рупор НСДАП. Личный друг, а затем личный враг Гитлера. Агент немецкой разведки, восьмого мая сорок пятого, когда стало ясно, что дело, которому он так яростно служил, потерпело полный крах, покончивший свою жизнь самоубийством весьма оригинальным способом – прыжком в Босфор. Самозванец, присвоивший титул и фамилию, не имеющие к нему никакого отношения. Алекс усмехнулся – да, пожалуй, это лучший вариант! Вот только как и чем его зацепить…

Новое будущее было… странным. Например, в этом будущем впервые за все путешествия Алекса Советский Союз сумел не распасться и дожить до момента его перехода. Но насколько это было хорошо – парень так и не понял. Потому что в настоящий момент СССР ненавидела вся Европа, да и существенная часть Азии. Причём его ненавидели даже те страны, которые вроде как входили в то, что именовалось «советским блоком». А сам этот блок трясло и раскачивало, как хлипкую лодчонку во время сильной бури. И внутри страны всё было очень непросто… Хотя исходные позиции для послевоенного рывка у СССР в этой реальности были заметно лучше, чем во всех предыдущих. Несмотря на все проблемы.

Проблемы же начались… с побед. Испанская война, как и в прошлом такте, вновь оказалась выиграна. Но эта победа начала аукаться СССР практически сразу – трудностями в торговле, международным давлением, нарастанием изоляции в Европе. Из Лиги Наций СССР оказался вышвырнут уже в начале осени тридцать девятого, сразу же после начала Польского похода. А в сороковом, во время Финской войны, англичане с французами практически молниеносно сформировали объединённый «миротворческий флот», в который кроме британских и французских кораблей включили и других «тварей по паре» и ввели его в Балтийское море. Впрочем, не все из них были так уж бесполезны. Например, без тех же датских ледоколов этот флот вряд ли оказался бы способен действовать в восточной части Балтики. А так уже подошедшие к окраинам Хельсинки советские дивизии попали под мощный огневой налёт четырнадцати- и пятнадцатидюймовок главного калибра английских и французских линкоров и вынуждены были остановиться. Ну а когда через датские проливы прошла эскадра флота США, спешившая влиться в «миротворческий флот», в составе которой было целых два авианосца, СССР пришлось начать отвод войск и сесть за стол переговоров. Так что результаты Финской войны в этом такте оказались даже едва ли не более скромными, чем во всех предыдущих. Например, Выборг (или, вернее, Виипури) так и остался за финнами… Кроме того, в январе сорокового английские бомбардировщики совершили «налёт возмездия» на нефтяные промыслы Баку[44], что на треть обрушило нефтедобычу в стране. И это ещё, слава богу, уже вполне себе действовал Приволжский нефтеносный район, а то падение составило бы не меньше двух третей… Но всё равно, этот налёт больно ударил как по темпам экономического развития, так и по планам подготовки к войне. То есть в этом такте победа в Испании отчего-то обернулась для СССР куда большей «жестью», чем в прошлый раз, когда эту войну тоже выиграли. Почему? У Алекса, после тщательного изучения ситуации, появилась одна версия. Дело было в том, что в прошлой реальности войну в Испании выиграл СССР, находящийся в сильном раздрае и сотрясаемый борьбой за власть. То есть ослабевший. Здесь же ничего этого не было, потому что все основные схватки «в верхах» завершились к концу тридцать пятого – началу тридцать шестого. Вот «наши партнёры» и отреагировали куда жёстче. Да и, так сказать, «процент освоения» принесённых им в прошлое учебников в этом такте оказался несколько выше, чем в прошлый раз. Вследствие чего наука и промышленность СССР весьма громко заявили о множестве приоритетов во многих областях науки и техники. Возможно, вследствие того, что, в отличие от прошлого такта, в этом «Будущее-2» репрессии практически не затронули. Поэтому борьба против СССР у части мировой элиты, которая здесь также была в основном англосаксонской, вышла на первый план, затмив даже противодействие Гитлеру, которого они, на фоне этого, посчитали для себя уже не самой большой проблемой…

Правда, с нападением Гитлера на Францию ситуация слегка улучшилась. Потому что англичанам, оставшимся с немцами один на один, стало резко не до того, чтобы втягивать в войну против себя ещё кого-нибудь. А после начала войны Германии с СССР – и вообще почти пришла в норму. Но именно почти. Потому что, скажем, ленд-лиза[45] для СССР здесь так и не случилось. Нет, переговоры о нём шли, и очень активно, но-о-о… так ничем и не закончились. А к тому моменту, когда РККА вышла на границы Германии, и вообще остановились. Мол, какой ленд-лиз – у вас и так всё в порядке… Да и того единения, которое демонстрировали «союзники по антигитлеровской коалиции» в его изначальной реальности, как минимум, до конца сорок третьего года – с хвалебными статьями, конференциями, «Мечом Сталинграда»[46] и всем таким прочим, здесь тоже не было. И контакты Даллеса с Вольфом[47] здесь начались ещё в сорок втором… Но, несмотря на всё это, СССР на этот раз дошёл до Рейна. А потом… отошёл обратно. Потому что должен был это сделать согласно соглашению о разделе Германии, как и в прошлой истории заключённому в Ялте, но зимой не сорок пятого, а сорок третьего года. А куда было деваться – союзники категорически настаивали на выделении им собственных зон оккупации, Сталин же очень надеялся на сохранение более-менее хороших отношений после войны. В конце концов, и в этой реальности США с Англией производили почти две трети мирового ВВП, так что противостояние с ними стало бы очень тяжёлым испытанием для страны… Вследствие всего этого послевоенная линия разграничения, так сказать, двух миров прошла, скорее всего, почти там же, где и в изначальной реальности Алекса. Точную карту он не помнил, потому что в те времена ничем подобным не интересовался.